Только мои грёзы - Страница 12

Джулиан, зашедший вечером навестить ее, увидел, что она плакала в одиночестве. Ему стало до боли жаль ее. Он сел рядом и взял ее руку своими сильными теплыми пальцами.

— Бедная, бедная девочка. Примите мои соболезнования. Какое страшное несчастье и, простите, какая дьявольская женщина ваша тетя. Жестоко обрушивать на голову такие новости… — Он замолчал.

Мин закрыла глаза. Слезы все текли из-под густых темных ресниц. Она с трудом выговорила:

— Тетка Прю всегда ненавидела меня.

— Но почему, моя дорогая?

— Много причин… Ревность. Она ревновала к моей матери. Тетушка хотела к папе в Китай и не смогла поехать. Так что она не простила этого моей маме. А меня она ненавидит за то, что я похожа на нее.

— Но она не может выгнать вас из дома. Что за произвол!

Мин глубоко вздохнула:

— Это в ее стиле. К тому же я совершеннолетняя, и она больше не имеет надо мной опеки. А дом — ее.

— Не могу сказать, чтобы мне нравилась ваша тетя.

— Я тоже не могу… Она была жестока и к папе. Бедный папа… она всегда обижала его…

Мин снова начала беспомощно всхлипывать. Джулиан сжал ее маленькую руку. Ему так хотелось успокоить девушку. Теперь, узнав ее историю, он понял, что, взяв ее в свой дом, подобно доброму самаритянину, он поступил правильно. В больнице такие страшные новости были бы для нее гораздо более тяжелым ударом. Здесь по крайней мере она могла побыть наедине и все же знать, что у нее есть хоть один друг.

Он сказал ей участливо и убедительно:

— Старайтесь поменьше плакать, чтобы не сделать себе хуже, Мин. Вы еще не совсем здоровы. Когда вы окрепнете, вам будет легче это пережить. Вам понадобится много мужества и терпения. Со временем все как-то образуется, так всегда бывает. Я сам получал удары судьбы и все выдержал. — Он улыбнулся ей. — Не отчаивайтесь. Все может измениться к лучшему.

Она всхлипнула:

— Что может измениться?

Он коснулся рукой ее волос, погладил почти детскую головку:

— Если можете, смотрите на меня как на друга. Завтра мы с вами найдем выход. Тетя Прю, видно, из тех злобных существ, которые пытаются избавиться от лишнего яда, изливая его на других… Она нашла самое уязвимое место. Но ведь не только ее дом есть на свете. Мы найдем место для вас. Я найду. Я обещаю.

Его уверенный тон, спокойный голос удивительно успокаивающе подействовали на нее. Она посмотрела на него и прошептала:

— Почему вы так добры ко мне? Я ведь для вас совсем чужая.

— Может быть. Но у меня такое чувство, что я вас знаю давно, Мин. Когда-нибудь я объясню, почему и как вы странным образом связаны с моим прошлым. Но сейчас вы бы не поняли.

Он вдруг прервал сам себя, отпустил ее руку и встал. Ему стало неловко за свою сентиментальность. Он спросил:

— Простите, сколько вам лет?

— Мне… двадцать один.

— Господи, а я думал, не больше восемнадцати.

Она посмотрела на него с той беспомощной улыбкой, которая так трогала его сердце.

— Нет, как сказала тетя, я уже совершеннолетняя и могу сама за себя отвечать.

Он засмеялся:

— Не сказал бы, если вспомнить обстоятельства, при которых я вас нашел.

Он заметил, что девушка покраснела.

— Я… расскажу вам об этом…

— Не надо, — остановил он ее. — На сегодня хватит. Постарайтесь отдохнуть. Завтра расскажете. Вам нужно укрепить свои силы и спокойно поразмышлять о будущем, которое сейчас представляется вам таким неприятным.

— Спасибо, — сказала она, — большое вам спасибо за все, мистер Беррисфорд. Не знаю, что было бы со мной, если бы меня отправили в больницу.

Голос ее слегка дрожал, глаза сияли. Он подумал, что не заслуживает такой признательности. Когда он спускался вниз, чтобы вывести собаку на прогулку, мысли его поневоле вернулись к Клодии.

Если бы Клодия была такой как Мин! Если бы за очарованием ее красоты и изысканностью манер была подобная искренность и добросердечие, как у этой бедной Мин Корелли! Иначе сложилась бы тогда его семейная жизнь. Клодия вообще не понимала, что такое благодарность. Она брала все как должное и жадно требовала еще.

Он мог себе представить, как Клодия выразилась бы о его нежданной гостье: «Дурочка из предместья». Может быть, она также солидаризировалась бы с тетей Прю, предполагая худшее насчет Мин.

Странно, думал он, гуляя с собакой, но вот ему и в голову не приходило подумать что-то плохое о Мин. Он с самого начала решил, что она чья-то жертва, какого-то отвратительного для нее и грубого мужчины. Конечно, она расскажет ему это в свое время. Но это и не важно. Интуитивно он знал, что она честная и чистая девушка. Не так важно, сколько ей лет. Она еще ребенок по внешности и в душе, наивное дитя.

Он помнил страстное пожатие ее маленькой горячей руки… и эти опухшие от слез глаза, и ее трогательные усилия улыбнуться ему…

— Мы должны что-то сделать для нее, приятель, — обратился он к своему лучшему другу Фрисби. — Она, как и ты когда-то, в ловушке. Надо вытащить ее оттуда.

Видимо, Фрисби согласился. Он отрывисто гавкнул и побежал, учуяв где-то мышь. Джулиан пошел дальше, продолжая думать о Мин Корелли и о превратностях судьбы, которая свела его с ней, когда сам он был так подавлен и одинок.

Глава 5

Только через две недели Мин вышла из спальни и впервые сошла вниз. Было полпятого, и Джулиан еще не вернулся со службы. Лето продолжалось, за окном все по-прежнему цвело и зеленело. Со странным чувством вошла она в библиотеку, эту красивую комнату, полную книг и гравюр. Мин едва помнила свое первое пребывание здесь, она была тогда слишком больна и ошеломлена всем, что произошло. Только доброта Джулиана Беррисфорда — все, что осталось в памяти от того вечера.